Главная » 2014»Август»29 » Скачать Феномен социальной перспективы в современной социологии : Методологические основания социального прогноза и управления. Сивиринов, бесплатно
04:35
Скачать Феномен социальной перспективы в современной социологии : Методологические основания социального прогноза и управления. Сивиринов, бесплатно
Феномен социальной перспективы в современной социологии : Методологические основания социального прогноза и управления
Диссертация
Автор: Сивиринов, Борис Сергеевич
Название: Феномен социальной перспективы в современной социологии : Методологические основания социального прогноза и управления
Справка: Сивиринов, Борис Сергеевич. Феномен социальной перспективы в современной социологии : Методологические основания социального прогноза и управления : диссертация доктора социологических наук : 22.00.01 Барнаул, 2004 269 c. : 71 05-22/32
Объем: 269 стр.
Информация: Барнаул, 2004
Содержание:
ВВЕДЕНИЕ
Глава I НАУЧНАЯ РАЦИОНАЛЬНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРЫ
§ 1 Рациональность: контексты обсуждения и анализ понятия
§ 2 рациональность как фактор культурных инноваций
§ 3 Ценностная амбивалентность науки и техники
§ 4 Механизмы и условия воздействия науки на различные сферы общественной жизни
Глава II СОВРЕМЕННАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ: В ПОИСКАХ НОВОЙ
РАЦИОНАЛЬНОСТИ
§ 1 Развитие основных подходов к социальному познанию в философской традиции
§ 2 Дихотомия научного и субъективистско-феноменологического подходов в социальном познании
§ 3 Рефлексивная рациональность в структуре современной социальной теории
§ 4 Движение к синтетической социальной теории: от рефлексивной к коммуникативной рациональности
Глава III НЕОРАЦИОНАЛИЗМ В СОВРЕМЕНОМ УПРАВЛЕНИИ
§ 1 Эволюция методологических принципов социального управления: от классического рационализма к неорационализму
§ 2 Модели рациональности в теории разработки и принятия решения
§ 3 Модели электорального выбора: от «рационального» к «мыслящему избирателю»
Глава IV НЕОРАЦИОНАЛИЗМ В СОВРЕМЕННОЙ ПРОГНОСТИКЕ
§ 1 Философские, социокультурные и научные предпосылки возникновения современного социального прогнозирования
§ 2 Модель полной рациональности как методологическое основание глобального прогнозирования и утопической социальной инженерии
§ 3 Прогнозирование в контексте современного социального знания и социального управления
Глава V КОММУНИКАТИВНЫЙ ПОДХОД В СОЦИАЛЬНОМ УПРАВЛЕНИИ КАК
РЕАЛИЗАЦИЯ НОВОГО ПОНИМАНИЯ РАЦИОНАЛЬНОСТИ
§ 1 Формирование коммуникативного подхода в социальном познании и социальном управлении
§ 2 Управление деятельностью как управление коммуникациями
§ 3 Социальная и коммуникативная рациональность и новое понимание эффективности социального управления
Введение:
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Общественное развитие всегда сопровождалось сомнениями в возможностях разума, борьбой рационального и внерационального в реальной жизни и мировоззрении. Этот конфликт фиксируется в философской рефлексии в различных формах. Так, Б.Рассел говорит о вечном противоборстве благоразумия и страсти; З.Фрейд — о противостоянии сознания с одной стороны и инстинктивных начал и культурных норм — с другой; М.Бубер — о постоянной диалектической смене эпох «обустроенности», в которых господствует рациональность и порядок, и «бездомности», когда рушится упорядоченная картина мира. Каждая эпоха выдвигает новых «противников» разума, находит свои аргументы его критики, обнаруживает все новые и новые ограничения рациональности. Вместе с тем, никогда данные противоборство и критика не приводили к окончательной победе той или иной стороны конфликта. Периоды скептицизма сопутствовали, в основном, эпохам социальных или мировоззренческих катаклизмов, периодам смены парадигм, трансформации картин мира. Формирование нового социального или интеллектуального порядка обычно сопровождалось очередным триумфом разума, восстановлением его статуса и силы.
Ситуация коренным образом меняется в наше время. Критика Разума в современной философской рефлексии становится тотальной: критикуются не его конкретные формы проявления или результаты рациональной деятельности, а сам проект рационального постижения и преобразования мира. Критика рациональности ведется по всем возможным направлениям. В философии и методологии науки срабатывает «мина замедленного действия», заложенная еще Декартом и Юмом, и происходит «взрыв» скептицизма. Этот взрыв уничтожает на своем пути и демаркационные линии между наукой и ненаукой, и кумулятивную модель науки, и представления о научном методе, оставляя после себя лишь пустыню «методологического анархизма». Подвергается сомнению даже сама возможность сомнения, возможность философской рефлексии. Металогика исторического развития (а, следовательно, и возможность ее постижения) отрицается (К.Поппер) или трактуется как завершенная («Конец истории» Ф.Фукуямы). Сокрушительной критике подлежат и практические деяния Разума. Представители Франкфуртской школы обнаруживают истоки всех бед, постигших Человечество, причины всех социальных болезней, обострение которых пришлось на XX век, именно в претензиях Разума на тотальное господство над природой, в его сугубо инструментальной сущности, определившей весь строй западной цивилизации. Философские интерпретации синергетики ставят под сомнение саму возможность научного предвидения и целенаправленного воздействия на реальность, развивающуюся по законам самоорганизации.
Современное постмодернистское мировоззрение впитало в себя все критические аргументы, идущие от философской рефлексии, конкретных наук и социальных практик, и развило деконструктивную позицию по отношению к рациональности до своего логического предела. Критической деконструкции подвергаются важнейшие достижения познавательной и практической рациональности: Проект Просвещения (Хоркхаймер и Адорно), Проект Истины и систематической эпистемологии (Р.Рорти), картина человека-как-существенного-познавателя-сущностей (Х.-Г.Гадамер), метанарративы культуры (Ж.-Ф.Лиотар) и пр.
Делается вывод о несостоятельности и утрате легитимности всех универсальных описаний действительности, произведенных внешним наблюдателем. Действительность представляется как открытый, развивающийся процесс, формирующийся именно человеческими воздействиями. Человек не может получить какого-либо универсального описания реальности, поскольку сам постоянного формирует ее, в том числе и в ходе самого описания. Действительность не просто воспринимается разумом (причем воспринимается всеми по-разному), но и конструируется им, причем возможно существование множества равноправных сконструированных миров. Особую роль в конструировании реальности отводится языку: именно языковые игры являются основным способом построения действительности, ее квинтэссенцией. Различные миры, созданные языковыми играми, не связаны ни между собой, ни с каким-либо независимым бытием, поэтому человеческий разум не вправе претендовать на универсальную реальность и истину о ней, кроме тех, которые определены «местными» формами его бытия.
Данное понимание действительности и человеческой рациональности несет в себе два, на первый взгляд, взаимоисключающих импульса. С одной стороны, это импульс деконструкции по отношению к рациональным построениям, претендующим на какую-либо универсальность. С другой — импульс, развивающий аспекты человеческой свободы, креативности по отношению к природной и социальной реальности, импульс, стимулирующий человеческую активность, целенаправленные, управленческие воздействия на нее. С точки зрения классической логики два этих требования несовместимы. Ведь успешность конструирования тех или иных элементов действительности (или управления ими) автоматически подразумевает признание возможности рационального действия — действия, осуществляемого в соответствие с неким рациональным планом и нацеленного на определенный результат. Данный парадокс преодолевается постмодернистами (теми мыслителями, которые его адекватно осознали) за счет введения представлений о «локальном детерминизме» (Ж.-Ф.Лиотар). В соответствие с этими представлениями люди основывают свою креативную и управленческую деятельность на матрицах технологического толка, построенных по принципу «вход / выход», опираются только на знание локальных, недолговечных и зачастую ими сами же созданных связей. Социальное действие оказывается, таким образом, совершенно безосновным и нефундированным. Идея человеческой активности и свободы, лишенных универсальных оснований, может быть репрезентирована фокусом, в котором циркач взбирается вверх по незакрепленному канату. Этот удачный пример приводит В.Франкл, критикуя экзистенциалистское понимание свободы.
Представляется, что тенденция дистанцирования научного познания и практики, знаний и управленческих технологий, разума и свободы действительно имеет место в постсовременной реальности: она проявляется, например, в снижении статуса фундаментальных наук, происходящем во всем мире, прагматизации, технологизации и операционализации мышления. Современный человек стремится управлять собой и окружающей его средой, и это стремление выражается во внимании ко всяческим технологиям: маркетинга и PR-воздействий, аутотретинга и нейролингвистического программирования, проведения предвыборных кампаний и презентаций. Данные технологии зачастую носят сугубо конкретный и локальный характер, являются скорее искусством, нежели знанием. Ситуация постмодерна в какой-то мере воспроизводит старую античную дихотомию: дихотомию познания и практики. Как известно, данная дихотомия основывалась на четком различении земного и небесного, подлунного и надлунного миров. Знания относились к феноменам надлунного, идеального мира и не могли быть применены к практическому преобразованию подлунного, земного мира. Следствием такого разделения являлась трактовка любого технического устройства как уловки, искусства, как умения перехитрить природу, не основывающегося ни на каком знании о ней.
Является ли тенденция разрыва научных описаний и технологий столь тотальной и необратимой, как следует из выводов постмодернистов, и опирается ли практика вообще и управленческая практика в частности только на знания технологического характера? Представляется, что это не так: и естественные, и социальные науки «поставляют» управлению не только знания о связях в конкретных и локальных ситуациях, но и некоторые универсальные описания действительности, в частности методологические схемы и мировоззренческие ориентиры, легитимизирующие социальные практики. Выявление связи на методологическом уровне современной науки и современного управления представляется весьма актуальным в контексте современных философских дискуссий, а также является необходимым условием повышения уровня и фундаментализации и теоретического обеспечения управления и, в конечном счете, важнейшим фактором повышения его эффективности.
Особое значение для социального управления имеет исследование тенденций неорационализма в целом и проявления их в конкретных управленческих технологиях в частности. Социальное управление оказалось в парадоксальной ситуации. С одной стороны, управлять чем-либо невозможно без веры в возможности разума, без рационалистических ценностей в мировоззрении. С другой — вера в могущество разума значительно ослабла, старые упрощенные представления о возможностях человеческой рациональности, классические рациональные процедуры принятия решений, прогнозирования, проектирования, регламентации труда, построения организации, управления персоналом и т.п. были поставлены под сомнение, поскольку оказались неэффективными в новых политических, социально-экономических и культурных условиях. В социальном управлении назрела необходимость пересмотра старых и выработки новых рациональных технологий, позволяющих учесть характер этой новой социальной реальности — реальности динамически развивающейся, находящейся под влиянием множества факторов неопределенности, постоянно конструируемой человеком и изменяющейся под влиянием человеческих действий и интерпретаций. Очевидно, что эти новые технологии должны опираться на представления и модели этой новой природной и социальной реальности — представления и модели, полученные в современном естество- и обществознании.
Поиски «новой рациональности» чрезвычайно важны и для самой социальной науки. Вопросы о возможности достижения человеком своей цели, о его способности предугадывать развитие внешних сил и противостоять их действию, о степени человеческой свободы всегда находились в центре внимания философов. Необходимость их решение лежит в основе развития и противостояния различных подходов в социальном познании, инициирует современные поиски новой парадигмы социального знания. Синтез субъективистско и объективистско ориентированных концепций возможен только на основе решения вопроса «как возможна рациональность?». Современная социокультурная ситуация, с одной стороны расширяющая степень свободы человека за счет развития процессов политической демократизации, плюрализации ценностей, социальной мобильности, атомизации социальной жизни, а с другой — позволяющая манипулировать человеком и его сознанием, дает новые возможности и создает новые трудности решения этого вопроса. Актуальность изучения модернизационных процессов для мировой и, особенно, российской философии и социальной науки, также предопределяет значимость выявления роли рациональности и рационализации в составе факторов социокультурной трансформации.
Учитывая все изложенное, можно обосновать выбор темы следующими обстоятельствами:
1. Слабой разработанностью вопросов методологического единства научного (особенно социального) знания и социального управления.
2. Необходимостью решения вопроса о возможности рационального поведения и управления в новой социокультурной ситуации, необходимостью ответа на «вызов», брошенный постмодернизмом.
3. Актуальностью неклассических трактовок рациональности в свете потребности ограничения распространения иррационалистических веяний в современном обществе.
4. Потребностями социального управления в разработке рациональных технологий, учитывающих особенности новой социальной реальности, а также в осознании их методологических оснований.
5. Потребностями социального знания, стремящегося к выработке новой синтетической парадигмы исследования, в экспликации и разработке модели рационального поведения, в исследованиях рациональности как фактора общественной модернизации.
6. Отсутствием в современной отечественной философии систематического описания подходов к решению вопроса о возможности рационального поведения.
Степень изученности проблемы. Тема рациональности в ее различных модификациях находится в центре внимания современной философии и методологии науки. Наиболее разработанными как в западной, так и в отечественной философии являются ее логико-методологические аспекты. Внимание к проблеме изменчивости типов рациональности было привлечено работами постпозитивистов: Дж.Агасси, У.Бартли, Т.Куна, И.Лакатоса, Л.Лаудана, Т.Сеттла, Ст.Тулмина, Д.Уоткинса, П.Фейерабенда. В отечественной философской традиции эти проблемы разрабатывались С.С.Аверинцевым, Н.А.Автономовой,
A.С.Богомоловой, Б.Г.Грязновым, А.Ф.Зотовым, Л.Г.Иониным, М.К.Мамардишвили, Н.В.Мотрошиловой, А.Л.Никифоровым, А.В.Паниным,
B.Н.Порусом, Б.И.Пружининым, В.М.Розиным, Э.Ю.Соловьевым, В.С.Степиным, В.С.Швыревым, Н.С.Юлиной и др.
Исследование рациональности в контексте взаимосвязи Разума и Рассудка проводится в работах Н.С.Автономовой, Г.С.Батищева, П.В.Копнина, В.Н.Поруса,
B.Г.Федотовой, А.А.Новикова, В.Е.Никитина, И.С.Нарского, В.А.Лекторского, М.С.Козловой и др.
Социальные аспекты изменчивости идеалов и норм научного знания рассматриваются в работах М.Малкея, Н.В.Мотрошиловой, Б.Г.Юдина. Роль рациональности в социальном познании и социальной жизни исследуют
A.Н.Ермоленко, И.Т.Касавин, Н.Ю.Райда, В.С.Степин, Н.М.Смирнова,
C.Б.Токарева, В.Г.Федотова В.П.Фофанов и др. В числе многоаспектных исследований рациональности можно выделить работу И.Т.Касавина и З.А.Сокулер «Рациональность в познании и практике», а также сборники «Исторические типы рациональности» и «Типы рациональности в культуре», подытожившие разработку темы рациональности в Институте философии РАН. В данных работах, в частности в исследованиях Е.П.Никитина, М.А.Розова,
B.С.Степина, Н.М.Смирновой, В.Г.Федотовой, В.С.Черняка и др. представлены различные плоскости анализа рациональности, раскрываются разнообразные смыслы и способы употребления понятия рациональности, появляющиеся на различных этапах развития культуры и цивилизации.
Проблема рациональности социального действия была поставлена М.Вебером и продолжена в контексте развития теоретической социологии Т.Парсонсом, А.Шюцем, Ю.Хабермасом, а также в рамках веберовского ренессанса И.Вайсом, К.Зейфертом, Ф.Тенбруком, В.Шпронделем и др. В российской философии и теоретической социологии эту сторону наследия Вебера исследуют П.П.Гайденко, Ю.Н.Давыдов, А.Г.Здравомыслов, И.С.Кон, Э.Н.Ожиганов.
Рассмотрение социокультурных эффектов развития научной рациональности, в частности, критика инструментального Разума стала центральной темой исследования представителей социальной философии Франкфуртской школы: Т.Адорно, Г.Маркузе, М.Хоркхаймера. Критическому анализу важнейших достижений познавательной и практической рациональности посвящены работы многих представителей постмодернизма: Ж.Ж.Деррида, Ж.-Ф.Лиотара, Р.Рорти и др.
Проблема преодоления разрыва между технологическими тенденциями в социальной практике и научным знанием, значимая для целей нашего исследования, поставлена в западной философии, но почти не разрабатывается в российских исследованиях. Самыми заметными вехами на пути ее решения стали работы К.Поппера и Ю.Хабермаса. К.Поппер описал идеологию современного управления в терминах «частичной инженерии» и, выявив связь этой установки с новой трактовкой природной и социальной реальности, показал ее неслучайный и непроизвольный характер. На поиск рациональных оснований социальных практик ориентирована и философия незавершенного модерна Ю.Хабермаса. В качестве концепции, обосновывающей легитимность современных управленческих практик, выступает у него теория коммуникативного действия. В отечественной философии теория коммуникативного действия анализируется явно недостаточно. В числе авторов, дающих ее интерпретации, — А.В.Назарчук, И.П.Фарман, В.Н.Фурс.
При экспликации модели рефлексивной и коммуникативной рациональности и предпосылок формирования объективизма и субъективизма в современном социальном знании автор анализировал историко-философские источники, в частности, произведения Платона, Аристотеля, Сенеки, Н.Макиавелли, Т.Гоббса, Ш.Монтескье, Г.Т.Бокля, Ф.Ратцеля, Д.Вико, А.Тюрго, Д.Юма, И.Канта, И.Г.Фихте, К.Маркса, Э.Дюркгейма, Т.Парсонса, Э.Гуссерля, М.Вебера, З.Фрейда,
A.Шюца, Г.Мида, Т.Шибутани, Дж.Морено, Г.Хоманса, П.Блау, У.Дрея, К.Гемпеля, Э.Гидденса, В.Франкла, П.Бурдье, Ю.Хабермаса, А.Этциони, И.Валлерстайна, Р.Коллинза, Дж.Ролза и др. При этом собственный анализ соотносился с опытом исследования Т.А.Алексеевой, Г.А.Антипова, Л.М.Баткина,
B.Виндельбанда, П.П.Гайденко, В.Г.Горохова, В.П.Горана, Ю.Н.Давыдова, Д.Зиглера, В.Н.Карповича, М.С.Ковалева, А.И.Кравченко, Н.И.Кузнецовой, В.П.Култыгина, А.В.Леденевой, С.А.Ошерова, В.М.Розина, М.А.Розова, Н.С.Розова, С.С.Розовой, В.В.Сапова, В.С.Степина, В.И.Супруна, А.Ф.Филиппова, В.П.Фофанова, В.В.Целищева и др.
Выявление моделей и типов рациональности в методологических основаниях социального управления потребовал рассмотрения теорий общего менеджмента, принятия решений, прогнозирования, управления электоральным поведением, коммуникаций и пр., представленных в работах У.Белла, У.Бенниса, И.В.Бестужева-Лады, А.А.Воронкова, Д.М.Гвишиани, В.С.Диева, Т.М.Дридзе, А.Б.Зверинцева, Э.Г.Карминеса, А.Я.Кибанова, Ф.Котлера, Ж.-Ж.Ламбена,
О.Ланге, Б.Г.Литвака, Jl.Jlonec, Ф.Лютаса, М.Миллера, У.И.Миллера, О.Моргенштерна, У.Г.Морриса, Б.Нануса, Дж.Неймана, А.Ньюэлла, Ф.У.Паппи, Т.Питерса, С.Плауса, Г.Г.Почепцова, А.И.Пригожина, Ю.М.Резника, В.В.Ременникова, Э.Рождерса, Г.М.Русина, Ф.М.Русинова, Г.Саймона, Д.Сминтбург, Э.А.Смирнова, Дж.Стиглица, А.Тверски, О.Тоффлера, Р.Уотермана, Р.Хакфельда, Д.Хоукинса, К.Черняка, Д.Эллсберга, Э.Янча, и др.
Непосредственной базой для данной диссертационной работы послужила разработка темы философских и методологических оснований социального управления. На Западе эти вопросы раскрываются в работах Р.Л.Акоффа, Ч.Барнарда, М.Вебера, П.Дракера, Дж.У.Дункана, Т.Котарбинского, Э.Мэйо,
A.Ньюэлла, Н.С.Паркинсона, Л.Планкетта, Г.Питерса, Г.Саймона Ф.У.Тейлора, Р.Уотермана, А.Файоля, М.Фоллет, Г.Хейла, К.Черняка, Ф.Эмери и др. В отечественной философии можно выделить два этапа разработки этой темы: советский и постсоветский. Исследование философских оснований управления в советский период, происходящее в целом в рамках марксисткой традиции, позволили разработать соответствующий понятийный аппарат. В этом смысле можно отметить работы А.Н.Аверина, А.П.Алехина, В.Г.Афанасьева,
B.С.Барулина, А.К.Белых, А.П.Бутенко, Д.М.Гвишиани, И.П.Ильинского, О.В.Козлова, Г.Х.Попова, Л.И.Суворова, Ю.А.Тихомирова. Особое место занимают работы Г.П.Щедровицкого, исследовавшего различные программы изучения феномена управления (в частности выделившего деятельностные и натурально-кибернетические представления), а также идеологию, методологию и технологию оргуправленческого мышления. В современной отечественной литературе исследуются самые разнообразные аспекты философии и методологии управления — эти исследования настолько разнообразны, что в них достаточно трудно выделить какие-либо магистральные направления. Самые общие методологические вопросы, такие как характеристика современного общества как объекта управления, тенденции развития научных подходов в управлении, становление системных представлений в менеджменте и др., раскрываются в работах Г.П.Атаманчука, И.А.Богачека, М.П.Бузского, Л.В.Володиной, В.Д.Граждана, О.Н.Жеманова, В.Н.Карповича, А.Н.Кезина, Е.А.Смирнова, М.С.Солодкой, М.В.Локтионова, С.А.Максимова, А.Д.Урсула, А.К.Черненко,
A.Н.Чумакова, Э.Г.Юдина. Взаимосвязь самоорганизации, организации и управления исследуется такими авторами, как В.И.Аршинов, Б.Н.Бессонов, Ф.Д.Демидов, К.Х.Делокаров, В.С.Егоров, Е.А.Петренко, В.А.Романов, М.А.Устюжанина. Единство и взаимодействие политической власти и управления является предметом исследования С.С.Алексеева, Г.П.Атаманчука,
B.И.Никитинской, Е.С.Курбанова, Г.И.Петрова. М.А.Сукиасяна. Социально-философские аспекты управления организацией анализируются такими исследователями, как С.Г.Заржевский, П.Е.Овсянкин, Д.А.Озерный, Д.Д.Офман. В.В.Щербина. Философско-методологический анализ управленческих решений представлен в работах Г.О.Агаева и В.С.Диева. Что касается тема рациональности в социальном управлении, отметим, что в советский период все исследования, развивающие методологические принципы диалектического и исторического материализма применительно к исследованию социального управления, можно интерпретировать как рациональное обоснование возможности социального управления. В современной философской литературе, вне контекста марксизма, данная тема разработана явно недостаточно. Можно отметить только работы В.С.Диева, который исследует неорационализм в современном управлении вообще и в контексте философского и методологического анализа управленческих решений в частности, и диссертацию С.Б.Токаревой, посвященную социальной рациональности в управлении.
Методологическая основа и эмпирический материал исследования
В качестве методологических оснований данного исследования выступили представления об исторической изменчивости научного знания и типов научной рациональности. Автор опирался, в частности на модели некумулятивного развития науки Т.Куна, И.Лакатоса, П.Фейерабенда, а также на периодизацию историко-научного процесса В.С.Степина, выделяющего три этапа развития наук: классический, неклассический, постнеклассический.
Методологический и мировоззренческий вектор исследования был задан пониманием науки как социокультурного феномена и идеей связи науки и ценностей техногенной цивилизации, культурных доминант ее развития, различные аспекты которых разрабатывались М. Вебером, М.Хоркхаймером, Т.Адорно, Г.Маркузе, Ю.Хабермасом, С.С.Аверинцевым, В.С.Степиным и др.
Автор в значительно степени опирался на философскую традицию решения вопроса о соотношении свободы и необходимости в жизни человека, спора о специфике гуманитарного и социального знания, разделяя в последнем интенции на снятии жесткой дихотомии натурализма и антинатурализма, индивидуализирующего и генерализирующего метода, проявившиеся, например, а работах М.Вебера.
Анализируя современные тенденции развития социального познания, диссертант использовал результаты анализа концепций Т.Парсонса, П.Бурдье, Э.Гидденса, Ю.Хабермаса, в частности, существующее в рамках этих концепции^ различение объективизма и субъективизма как двух парадигм социального знания и подходы к их синтезу.
Методологические принципы, используемые при реконструкции предпосылок формирования объективизма и субъективизма, включают представления М.А.Розова о дополнительности антикваристского и у модернистского подходов в историческом исследовании. При выявлении преемственности в решении проблемы необходимости и свободы в истории философии и различных форм ее представления автор опирался на представления В.П.Горана о двух типах детерминации историко-философского процесса: социально-исторической детерминации и самодетерминации.
Важную роль в постановке проблемы исследования и его осуществлении сыграли различение типов социального действия и понятие «рационализации» мира М.Вебера, разработка понятия социального действия Т.Парсонсом и Ю.Хабермасом, представления о связи типов прогнозирования и видов социальной инженерии К.Поппера.
Выявляя, разрабатывая и описывая модель рефлексивной и коммуникативной рациональности, автор базировался на представлениях о коммуникативной природы рационального действия Ю.Хабермаса, моделях социального взаимодействия, представленных в теориях Г.Мида, Дж. Морено, Г.Гарфинкеля, Т.Шибутани, Э.Гидденса, П.Бурдье. Существенно, что эти теории акцентируют внимание на роли рефлексивных компонентов в человеческой деятельности и взаимодействии.
Важное значение для выявления тенденции неорационализма в управлении имели взгляды Г.Саймона, в частности его модель «ограниченной рациональности», сформулированная в контексте теории управления и теории принятия решений.
Эмпирическим материалом исследования послужили факты истории культуры, естествознания, социальной философии и социальных наук (прежде всего теоретической социологии, политической науки и социальной психологии), истории теории, практики и институционального развития социального управления.
Объектом исследования выступают философские концепции, естественнонаучные и социальные теории, теория и практика социального управления.
Предметом исследования — типы и модели рациональности в составе методологических оснований социального познания и управления.
Цель и задачи работы: Целью данной работы является экспликация новой модели рациональности в современном социальном познании и управлении, исследование вопроса об общности типов и моделей рациональности в познании и управлении. Наличие в составе методологических предпосылок теории и практики современного социального управления принципов, идеалов, норм и моделей, отражающих общие характеристики новой реальности и описывающих условия и возможности рационального поведения в новой социокультурной ситуации, будет свидетельствовать о том, что современные социальные практики используют некоторые универсальные описания в качестве своих оснований.
В соответствие с целью, задачами данной работы являются:
• Исследовать контексты и программы анализа рациональности и осуществить систематизацию и классификацию этих контекстов.
• Выявить спектр значений понятия рациональности и коллизии, связанные с пересечением этих значений.
• Проанализировать условия и механизмы воздействия научной рациональности на различные сферы культуры, определить роль институтов, теоретического обеспечения и практики управления в этих механизмах.
• На основе исследования истории социального познания выявить предпосылки формирования субъективистского и объективистского подходов в современном социальном познании и проследить связь этих подходов с решением проблемы рациональности, определенными моделями и типами рациональности, их роль в формировании современных интерпретаций рациональности.
• Сформировать модель рациональности, отражающую современные тенденции в социальном познании и основанную на существующих в нем новых интерпретациях человеческой рациональности и решениях проблемы возможности целерационального действия.
• Проследить реализацию данной модели в современной теории и практике управления (теории и практике принятия решения, прогнозирования и проектирования, управления электоральным поведением, построения организационных коммуникаций, стратегий лидерского воздействия и пр.).
• Проследить эволюцию типов и моделей рациональности в теории и практике социального управления. Сопоставить ее с изменениями типов и моделей научной рациональности.
• Опираясь на данное сопоставление и решение вопроса об общности моделей рациональности в современном социальном познании и управлении, проверить гипотезу о существовании определенных аспектов методологического единства научного знания и теории и практики социального управления.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
1. В диссертации впервые проведено исследование роли моделей рациональности в качестве методологических оснований социального управления.
2. В составе методологических оснований социального познания и социального управления впервые различены типы и модели рациональности, исследована их роль и конкретные формы существования. Типы рациональности понимаются как совокупности исторически изменяющихся принципов, идеалов и норм научного исследования. Понятие модели рациональности отражает представления о возможностях и ограничениях рационального (целесообразного) поведении человека. Показано, что эта модель конкретизируется в различных формах: в виде различных представлений о человеке как самодеятельном, свободном существе в философской традиции, типах социального действия в социологии М.Вебера, моделей «абсолютной» и «ограниченной» рациональности в теории принятия решения, моделей «рационального» и «мыслящего» избирателя в теориях электорального поведения и пр.
3. На основе исследования истории социального познания прослежено и описано развитие установок, подготовивших возникновение объективистского и субъективистского подходов в современном социальном познании, а также предопределивших тенденцию к их синтезу. Доказано, что данный синтез неразрывно связан с решением вопроса о возможности рационального действия.
4. В диссертационном исследовании на основе анализа современного социального знания и теории и практики управления впервые эксплицирована модель рефлексивной и коммуникативной рациональности, связывающая возможность рационального действия со способностью субъекта действия рефлектировать по поводу условий и оснований действия, перестраивать в ходе рефлексии эти основания (например, пересматривать цели или придавать деятельности новый смысл), изменять условия действия и «подключаться» к новым детерминантам за счет выстраивания новых коммуникативных связей.
5. Проведено первое в отечественной философии исследование реализации модели рефлексивной и коммуникативной рациональности в развитии теории и практики социального управления. Доказано, что развитие таких областей как теория принятия решений, социальное прогнозирование и проектирование, управление человеческими ресурсами, теория лидерства, стратегический маркетинг и пр. происходит в русле данных методологических интерпретаций рациональности.
6. В диссертации впервые эксплицированы определенные, ранее не выявленные аспекты методологического единства естественнонаучного и социального знания, с одной стороны и теории и практики социального управления — с другой. Это единство заключается, во-первых, в наличии и более или менее одновременном историческом изменении содержательно близких представлений о рациональном поведении человека — моделей рациональности как в социальном знании, так и в теории и практике социального управления. Во-вторых, обнаружена корреляция эволюции типов естественнонаучной и управленческой рациональности — идеалов, норм и принципов, лежащих в основании естествознания и теории и практики управления.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Многочисленные контексты анализа рациональности относятся к четырем основным дискурсам: философско-гносеологическому, логико-методологическому, деятельностному и дискурсу управленческих задач. Смешение данных дискурсов лежит, наряду с другими моментами, в основе многих парадоксов и коллизий в исследованиях рациональности, в частности, в основе парадокса рациональности в рамках парадигмального исследования в науке, коллизий индивидуализирующего и генерализирующего методов в гуманитарном познании (например, в споре Гемпеля и Дрея по поводу формы исторического объяснения).
2. Влияние естественнонаучной и социальной рациональности на различные сферы культуры осуществляется через действие двух механизмов: ценностного и методологического. Первый из них предполагает влияние рациональности на ценностные аспекты общественного сознания и действует при условии взаимодействия представителей научного сообщества и других социальных групп: политической, экономической элиты, представителей массового сознания и аутсайдеров. При этом, в зависимости от развитости того или иного коммуникационного поля, научная рациональность, распространяя свое влияние на различные сферы общества, дает различные социокультурные и политические эффекты: от тоталитаризма до леворадикального экстремизма. Условием культурной экспансии научной рациональности является существование экокультурного пространства науки — социальной среды, обеспечивающей определенный социальный статус науки, легитимизирующий ее деятельность, акцентирующий значимость научных результатов и переводящий их на язык доступный представителям различных социальных групп. Методологический механизм осуществляет перенос методологических принципов и моделей рациональности из сферы естественной и социальной науки в теорию, а затем и практику управления.
3. Противоречие, содержание которого фиксируется в современном социальном познании как противопоставление объективизма и субъективизма, принимало в истории социального познания различные формы. Во-первых, в философской традиции — форму проблемы соотношения необходимости и свободы в ее различных модификациях: противостояния рока и разума, обязанностей перед государством и досугом у стоиков, соотношения механизма «незапланированного результата» и Просвещения у прогрессистов, целей природы и целей индивида у Канта и т.д. Во-вторых, в период становления научного подхода к изучению общества — форму противостояния феноменологического и научного подходов в социальном познании. При этом в этот период концепции, представляющие объективистские тенденции, опирались на принципы естественнонаучной рациональности, прежде всего на принципы объективизма и эмпиризма, а теории, реализующие установки субъективизма — так или иначе решали вопрос о рациональности человеческого действия, т.е. давали интерпретации рациональности в деятельностном значении этого термина. В процессе противостояния этих подходов всегда существовала тенденция на их сближение, реализовавшаяся в полной мере в современном социальном познании. Синтез объективистских и субъективистских установок происходил одновременно с формированием рефлексивных и коммуникативных интерпретаций рациональности.
4. Модель рациональности, представленная автором, фиксирует новые, рефлексивные и коммуникативные интерпретации рационального действия, присутствующие в современном социальном знании, и позволяет на новом уровне решать ряд задач: синтеза объективистской и субъективистской программ социального познания, сближения микро- и макросоциологического анализа, выявления возможностей перехода от статической модели детерминации к изучению социальной динамики, решения ряда вопросов, касающихся механизмов и ресурсов социального управления.
5. Корреляция эволюции естественнонаучной и управленческой рациональности проявляется во влиянии принципов и норм научного исследования на методологические принципы теории и практики социального управления. Так, влияние принципов классического периода развития науки — механицизма, классического детерминизма, элементаризма, редукционизма — обнаружено в теории и практике классической школы управления, критика этих принципов в науке и нашла отзвук во взглядах школы «человеческих отношений», идеалы и нормы неклассического и постнеклассического периода — отразились в установках неорационализма. Неорационализм в управлении характеризуется реализацией системного и синергетического видения, принципов холизма и антиредукционизма, пониманием вероятностной природы природной и социальной реальности, учетом всех типов неопределенности и влияния человеческого фактора на каждом этапе управленческого цикла.
6. Движение к синтезу объективистских и субъективистских подходов на основе новых рефлексивных и коммуникативных интерпретаций рациональности реализуется в теории принятия решения путем сближения и взаимного обогащения нормативного и дескриптивного подходов в контексте теории управленческих решений, в трансформации модели «абсолютно рационального индивида», лежащего в основе классического нормативного подхода и теории полезности, в модель «ограниченной рациональности».
7. Тенденции синтеза объективизма и субъективизма проявляются в теории электорального поведения через сближение методологических принципов и теоретических установок трех школ: школы политической социологии, школы политической психологии и школы политэкономии, и через формирование на основе этого сближения модели «мыслящего избирателя» (взамен модели «рационального избирателя»).
8. В основе глобального, дальносрочного и долгосрочного прогнозирования лежит модель «абсолютно рационального индивида». Осознание ограниченности этого вида прогнозирования произошло, в том числе, благодаря корректировке этой модели в социальном познании в целом. Реализация новой модели рациональности конкретизируется в следующих особенностях социального прогнозирования: включении прогнозирования в процесс управления и принятия решений; усилении нормативного компонента в прогнозировании; акцентировании внимания на прогнозировании прямых и косвенных последствий реализации решений; внедрении технологий предпроектных коммуникаций между всеми заинтересованными сторонами, позволяющих прогнозировать и предотвращать нежелательные последствия проекта, сближении прогнозных и договорных технологий и др.
9. В теории и практике социального управления существует тенденция реализации коммуникативного подхода, основывающегося, в свою очередь, на новой трактовке рациональности. Коммуникативный подход к управлению проявляется в понимании управления деятельностью как управления ее смыслами, возможного, в свою очередь, как посредством коммуникационных воздействий, так и через управление существующими коммуникационными сетями (или построение новых). Существенное значение имеет различие между формальными и неформальными коммуникационными воздействиями и сетями. Внимание к первым определяет развитие теорий организации, регламентации труда, организационного проектирования, ко вторым — тенденции развития теорий лидерства, управления персоналом, организационным поведением и др.
10. Новое понимание рациональности оказывает существенное влияние на трактовку эффективности управления, в частности перемещение акцентов с экономической на социальную эффективность. Понятие социальной рациональности фиксирует изменение критериев оценки не только способов достижения целей управления, но и самих целей. Реализация неорационалистических тенденций проявляется в понимании того, что новые социальные цели, ориентированные на принципы социальной справедливости, на реализацию потребностей всех групп населения, по возможности непротиворечиво агрегирующие их интересы, могут быть выявлены и реализованы с помощью рациональных технологий, прежде всего технологий взаимодействия общества и власти. Однако оценка их как рациональных тоже предполагает неклассический контекст, поскольку только рефлексивные и коммуникативные составляющие этих процедур обеспечат решения, адекватные потребностям и интенциям современности.
11. Наличие и корреляция изменений типов и моделей естественнонаучной и социальной рациональности, с одной стороны, управленческой и административной рациональности — с другой, свидетельствует о существовании методологического единства науки и управления.
Теоретическая и практическая значимость работы
Модель рефлексивной и коммуникативной рациональности, представленная в данной диссертации, дает новые возможности в решении важнейшей задач, стоящей перед социальными науками, — задач формирования новой парадигмы социального знания, преодоления ограниченности субъективизма и объективизма, снятия противопоставления статических и динамических моделей объяснения. Новое понимание рациональности позволяет по-новому и на новом массиве историко-философского и историко-научного материала взглянуть на традиционные философские проблемы, в том числе на проблему свободы и необходимости, вопрос о специфике гуманитарного и социального знания, спор о природе исторического объяснения, проблему соотношения феноменологического и научного подходов в социальном познании. Рассмотрение рациональности в контексте культуры важно для лучшего понимания роли науки в общественном развитии. Выявление механизмов и условий воздействия науки на социум позволит описать, объяснить и предсказать неоднозначность и амбивалентность ее социокультурных эффектов.
Реабилитация» рациональности в ее новом неоклассическом варианте расширяет возможности противостояния лженаучным и антинаучным веяниям, широко распространившимся в постсоветской России, дает понимание трудностей и возможностей осуществления различных вариантов общественной модернизации.
Понимание рациональности в ее рефлексивном и коммуникативном варианте важно для теории и практики управления: оно позволяет по-новому, адекватно потребностям времени и особенностям управляемых объектов, решать управленческие задачи: разрабатывать прогнозные и проектные технологии и технологии принятия решений, выявлять факторы повышения эффективности работы организации, выстраивать стратегии лидерского воздействия и управления организационным поведением.
Данная модель уже легла в основу пяти разработанных и читаемых автором авторских курсов — «Разработка управленческого решения», «Основы социального прогнозирования», «Коммуникации в управлении», «Коммуникации в организации», «Коммуникационно-информационное обеспечение государственного и муниципального управления». Материалы дисциплины «Коммуникации в управлении» изложены в уже вышедшем из печати соответствующем методическом пособии, методические пособия по другим дисциплинам находятся в стадии разработки. Кроме того, идеи, изложенные в диссертации, нашли непосредственное применение в ходе преподавания этих дисциплин и решения конкретных задач государственного и муниципального управления при написании более чем 40 дипломных и аттестационных работ студентов и слушателей Сибирской академии государственной службы в течение 1999-2002 г.
Новые интерпретации рациональности послужили основой разработки модели электорального поведения применительно к российскому политическому контексту и проведению на основе этой модели социологического исследования электорального поведения жителей г.Красноярска. Результаты этого исследования изложены в монографии «Электоральное поведение: американские теории, российская практика» (п. 192 списка работ).
Апробация работы. Основное содержание работы достаточно полно отражено в публикациях автора, в том числе в двух монографиях, четырех учебных пособиях, трех редактированных автором изданиях, более чем 40-ти статьях и тезисах выступлений.
Основные идеи и положения диссертации докладывались и были представлены в тезисах и материалах выступления на международных, всероссийских и региональных конгрессах и конференциях: Всесоюзной школесеминаре «Логика и методология науки» (Новосибирск, НГУ. 1982), VIII
Международном Конгрессе по философии и методологии науки (Москва, 1987), X
Методологических Чтениях памяти Б.С.Грязнова «Проблема понимания в философии, методологии, науке» (Обнинск, 1988), научном симпозиуме «Наука и ее место в культуре» (Новосибирск, 1987), научном симпозиуме «Философия и ее место в культуре» (Новосибирск, 1989), научной конференции «Реформируемая
Россия: социологический аспект» (НГАЭиУ. Новосибирск, 1994), Международной научной конференции «Наука, религия, экономика» (НГАС, ИФиП СО РАН, НГУ.
Новосибирск, 1994), Всероссийской междисциплинарная научно-практической конференции «Проблема выживания человечества» (Томск, 1994), Всероссийской научно-практической конференции «Высшая школа и проблемы духовнонравственного становления личности» (НГТУ. Новосибирск, 1995),
Международном Конгрессе «Образование и наука на пороге третьего тысячелетия»
ИАиЭ СО РАН. Новосибирск, 1995), Всероссийской научной конференции «Интеграция науки, образования и культуры» (НГУ. Новосибирск, 1997), научной конференции-семинаре «Теория и практика социальной защиты» (СибАГС. Новосибирск, 1997), Всероссийской конференции «Интеллектуальные инновации в обществе и развитие образования» (ИФиП СО РАН. Новосибирск, 1997), Международной научно-методической конференции «Формирование кадрового потенциала государственной и муниципальной службы» (СибАГС. Новосибирск, 1997), Международной научно-методической конференции «Теория и практика современных образовательных технологий в системе подготовки государственных и муниципальных служащих» (УрАГС. Челябинск, 1997), Философских школах НГУ: летней философской школе «Бурмистрово-97» (НГУ. Новосибирск, 1997), зимней философской школе НГУ «Сосновка-98» (НГУ. Новосибирск, 1998), летней философской школе «Бурмисторово-98» (НГУ. Новосибирск, 1998), летней философской школе НГУ «Философ в современном мире» (НГУ, Новосибирск, 1999), летней философской школе «Философское исследование и философское образование» (НГУ, Новосибирск, 2000), летней философской школе НГУ «Социальная философия перед лицом вызовов современности» (Новосибирск, НГУ, 2001) и др.
В 1996-1999 гг. исследование осуществлялось при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект «Научная рациональность и социальная инженерия», грант № 96-03-04567, руководитель проекта — А.З.Фахрутдинова), куда предоставлялись отчеты о работе за 1996, 1998 и 1999 годы. На основании отчетов РГНФ продолжал финансовую поддержку исследования.
Основные положение диссертации заслушивались в виде отчетов о прохождении докторантуры на заседаниях Ученого Совета философского факультета НГУ, на заседаниях сектора философии и методологии науки Института философии и права СО РАН.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографического списка литературы.
